9 ноября в Донецкой филармонии пройдет концерт Александра Парецкого. Вечер «Между прошлым и будущим» посвящен десятилетию его творческой деятельности. Накануне Александр Александрович рассказал «Комсомолке» о том, как полюбил музыку, почему ушел с высокой должности министра культуры и вернулся в филармонию.
В школе любил точные науки
— Что ждет зрителей на вашем концерте?
— Готовим с коллегами программу, в которой будут задействованы симфонический оркестр под управлением Данила Милки и «Септет-джаз» под управлением Александра Куслина. Прозвучат популярные вокальные произведения. Должен получиться душевный легкий концерт. В филармонию я пришел в ноябре 2008 года. От этой точки я отсчитываю свою творческую деятельность, хотя, конечно, творчество и музыка ворвались в мою жизнь значительно раньше.
— Ещё со школы любите петь?
— В начальных классах и средней школе увлекался точными науками. Был такой период, когда я каждые выходные приезжал из Макеевки, где жил, в Донецкий государственный университет, занимался в открытом математическом колледже, участвовал в олимпиадах. А потом из-за смены места жительства я перешел в другую школу и всё резко изменилось…
Из-за переезда сменил увлечение
— В ней вы перестали увлекаться математикой?
— В конце девятого класса учитель музыки сказала, что у меня хороший голос и мне нужно профессионально заниматься вокалом. Я пошел на прослушивание во Дворец культуры. Меня взяли. В моем возрасте люди уже профессию выбирали, поступали в техникумы, а я в десятом классе резко решил заниматься музыкой. В жизни появился первый вокальный учитель — Татьяна Мироненко, которая и сегодня готовит юных «звёздочек».
— Как родители отнеслись к новому увлечению?
— Моей главной путеводной звездой была мама. Она меня всегда и во всем поддерживала. Никогда не было такого, чтобы мне диктовали, чем я должен заниматься. Я был образцово-показательным ребенком, это я так сейчас думаю (смеется). Конечно, мы и гуляли, и шалили с друзьями. Бывало всякое, но, что касается учебы, проблем не было — всегда учил уроки и не прогуливал.
На прослушивание помогла попасть мама
— Что же привело вас на большую сцену?
— Был случай, который стал для меня знаковым. На конкурсе в Донецке я выступал, будучи сильно простуженным: спел песню, а на следующий день нужно было поехать узнать результаты. Отправилась туда мама, потому что я лежал дома с температурой. В этом конкурсе участвовали ученики известных донецких музыкантов Анатолия Юхнова и Людмилой Бородицкой — заслуженных артистов Украины. Мама, узнав, что меня нет в списках финалистов, чуть ли не со слезами на глазах спускалась по лестнице. И вдруг навстречу ей идет Людмила Бородицкая…
— Они были знакомы?
— Это была их первая встреча. Она спросила у мамы, почему так расстроена. А она ей ответила, что, мол, сын участвовал в конкурсе нездоровым, плохо выступил, не прошел на следующий этап. Людмила Ароновна начала успокаивать, что конкурс — это лотерея: сегодня проиграл, завтра победил. Мама начала доставать и показывать мои фотографии: посмотрите, какой хороший! На что получила ответ: чтобы в этом убедиться, нужно прослушать. Через какое-то время прослушивание состоялось и почти весь одиннадцатый класс, учась в школе в Макеевке, я два-три раза в неделю ездил на занятия в Донецк. Замечательные педагоги подготовили меня к поступлению в музыкальное училище, где я получил высший балл на вступительных экзаменах.
— Не разочаровались в своем выборе?
— Во время учебы у меня, как у молодого исполнителя, были первые концерты. Обычно профессионалы ищут места, где им больше заплатят, а начинающие — наоборот: не надо нам ничего платить, только дайте площадку, чтобы мы могли показать себя. Так было и со мной. Училище закончил с красным дипломом и поступил в музыкальную академию к корифею оперной сцены Александру Коке. Ему на тот момент было 84 года. Мой учитель еще в 50-е годы после окончания Киевской консерватории приехал покорять Донецкую оперу. Но главным своим учителем, давшим вокальную науку, считаю «донецкого соловья» — профессора, народную артистку Украины Алину Коробко-Захарову.
Потом были первые поездки в Москву, выступления в Чехии, Польше, Грузии, Великобритании… Уже учась в музыкальной академии, я прослушался в филармонию и пришел сюда на работу. Здесь началась активная творческая деятельность.
Участвовал в митингах «Русской весны»
— Тяжело было поначалу?
— Работа в филармонии предполагает универсальность во всём: владение предельно широким репертуаром, разнообразными сценическими возможностями, умение себя преподнести в любой программе перед любой публикой. В отличие от театра, где у каждого актера своё амплуа и свой тип голоса, в филармонии жанровые или стилевые разделения очень специфичны и условны. В этом, пожалуй, сложность работы! Бывали очень напряженные дни: утром три программы в детских садах, днём – концерт для ветеранов, а вечером – выступление с симфоническим оркестром в зале филармонии.
— Как вы встретили 2014 год?
— Помню те события, как будто они случились вчера. В четырнадцатом году мы активно работали, даже когда в Киеве начались «майдановские пляски». Тогда за этим наблюдали только по телевизору. У нас все было хорошо: жили, работали в стандартном режиме. Но уже в марте начались митинги. Мы выходили после работы с филармонии, а на площади Ленина уже собирались противоборствующие лагеря. Тогдашняя власть организовывала свои митинги, привозили автобусы с людьми. Когда около областной администрации начали ставить палатки, мы помогали. Я тоже участвовал в нескольких митингах, конечно, не оставляя работу. Происходящие события многих заставили покинуть Донецк, чтобы обезопасить себя и свои семьи. Я Донбасс не покидал и не покину. Это моя принципиальная позиция.
Предложили стать министром
— Как вы стали министром культуры?
— Назначили, и стал. Согласился, правда, только со второго раза.
— Какую перед этим должность занимали?
— Был ведущим солистом филармонии. Но в тот момент важен был не статус. Для меня ключевое значение имел народный подъём, своеобразный энергетический заряд донбасского духа, убежденность в нашем единстве и солидарности, пламенное желание честно помочь своим согражданам.
— Того управления культуры, которое существовало раньше, уже не было?
— Коллектив Донецкого управления культуры и туризма, в отличие от многих других структур областного управления, сохранился примерно наполовину. Благодаря этому получился костяк. Это люди, которые владели информацией, знали структуру, сеть учреждений культуры. Это было важно для сохранения хрупкой системы культуры.
Захарченко возлагал надежды
— Бывали случаи мародерства в учреждениях культуры?
— Сотрудникам учреждений приходилось дежурить ночами, чтобы такие случаи исключить. Один из первых вопросов, который я поставил, будучи на министерском посту, инвентаризация имущества. Тогда было важно вселить в людей веру, что все будет хорошо. Люди не получали зарплату, но продолжали трудиться. Более полугода выдавали материальную помощь от правительства, размер которой был гораздо меньше окладов. Даже сейчас не понимаю, как я с этим всем справлялся. Конечно, ощутимой была помощь нынешнего руководителя ведомства Михаила Желтякова, опытного управленца и мудрого администратора.
— Сколько вы проработали на должности министра?
— Без малого год. Назначен был 8 декабря 2014 года, а в ноябре 2015-го вернулся в филармонию. Моя стихия – сцена. Раскрою вам маленький секрет. Уже в мае пятнадцатого года у меня была встреча с Александром Захарченко, я ему недвусмысленно намекал, что стараюсь делать свою работу максимально эффективно, но это не совсем мое. Я столько лет учился: музыкальное училище, академия, аспирантура. Готовил себя к сцене. Все это я сказал Александру Владимировичу. Он в своей манере похлопал по плечу и сказал, мол, ладно… На тот момент я был исполняющим обязанности министра культуры. И к моему удивлению, спустя месяц после разговора Глава назначил меня министром – без приставки «и. о.»
— Как эту должность восприняли в семье?
— Мама переживала, что все очень нестабильно. Особенно ее пугали угрозы со стороны Украины и то, что меня там называют террористом. Она поддерживала, давала наставления, но конечные решения всегда оставались за мной. У неегора с плеч свалилась, когда я с должности министра перешел в филармонию. Вы знаете, и мне стало гораздо легче. Нельзя сказать, что работать на должности генерального директора проще — нет. Здесь свои внутренние проблемы, которые нужно решать. В министерстве стоят более глобальные вопросы. Да и сама должность министра больше политическая. А работа в филармонии — творческо-хозяйственная: крыша или труба потекла, в зале холодно или жарко, акустика ухудшилась, инструменты изнашиваются….
Вернул в филармонию аншлаги
— В кресле министра вас тянуло на сцену…
— В министерстве у меня было несколько попыток выходить на сцену. Но это разовые случаи, а творческая деятельность – целая работа. Вокалист — как спортсмен. Нужно постоянно тренироваться. Если легкоатлет победит на олимпиаде, а потом четыре года будет расслабляться, он уже не сможет повторить результат. То же самое и у нас. Если нет репетиций, то качество голоса, сценическая фактура – все это теряется. Я люблю петь, поэтому вернулся на сцену.
— По приходу в филармонию у вас появилась новая мечта?
— Да, чтобы у нас были востребованные программы, чтобы люди заблаговременно выкупали билеты, были аншлаги. Ранее почти никогда в филармонии не было ситуации, когда сегодня невозможно приобрести билеты на сегодняшний концерт. А сейчас это становится правилом: билеты раскупаются заранее.
— И с чем же это связано, по вашему мнению?
— Филармония располагает серьёзным творческим потенциалом. Сейчас формируется новая волна, без преувеличения плеяда молодых музыкантов, которые чувствуют современные веяния, предпочтения и настроения слушателей, своим творчеством отвечают на требования и запросы сегодняшнего дня. Конечно, ещё не всё так, как хотелось бы, но мы совершенствуемся и стремимся к идеалу.
«Слава богу, у нас есть Россия»
— Какие представления стали самыми популярными?
— Те, которые находят живой эмоциональный отклик у слушателя. Аншлаги собирают такие классические программы симфонического оркестра, как «Времена года», «Вас приглашает Чайковский», «Бетховен+Бетховен», «Только Моцарт»… Настоящий ажиотаж вызывают программы Данила Милки. Последняя премьера «Битломания» собрала три аншлаговых концерта. Становятся традицией полные залы у Концертного оркестра духовых инструментов, который был создан всего два года назад.
— Сожалеете о том, что из-за войны нет возможности ездить с гастролями в другие страны, участвовать в фестивалях?
— Я это воспринимаю как временное недоразумение, которое нужно пережить, перетерпеть. Конечно, у меня в разных странах друзья есть, они приглашают. Спрашивают: когда же у вас все образумится, и ты приедешь к нам в гости? Слава богу, у нас есть Россия! Она настолько большая, что нескольких жизней не хватит, чтобы везде там побывать и дать концерты.
— Часто выезжаете в Россию?
— По мере необходимости, служебной и творческой. Знаком со многими коллегами, руководителями филармоний. Настоящим наставником стал Иосиф Кобзон, знакомством с которым я горжусь. Основная часть регионов России более продвинутые, чем в Украине. Это касается и материальной базы, и технического оснащения, и подхода к организации деятельности. Сфера культуры в нашей Республике ничего не потеряла.
Коллег в Украине пугают спецслужбы
— С украинскими коллегами поддерживаете связь?
— Мы пытались налаживать контакты с ними, потому что, несмотря на происходящее там политическое безумие, на Украине остались талантливые и здравомыслящие люди. Они – жертвы ситуации, терпят все это, загнаны в угол. Боятся даже по телефону разговаривать с теми, кто здесь остался. Бывало так, что к ним приходили из спецслужб и угрожали. К нам приезжали украинские артисты ещё в разгар конфликта. Раз приехали, два, а на третий раз, когда у нас уже и афиши с их именами были готовы, позвонили и попросили убрать их анонсы с нашего сайта. Потому что к ним пришли и сказали: либо увольняетесь, либо отказываетесь от поездок в Донбасс.
— Когда идешь мимо филармонии, можно услышать ваш голос. Как получилось, что именно вы стали озвучивать афиши?
— Идея появилась сразу же после моего возвращения. Просто не знал, кому это доверить, поэтому стал записывать голосовые сообщения сам. Делаю это раз в месяц.
— Со своей женой вы познакомились во время войны?
— В мирное время она работала в концертном агентстве, которое занималось организацией выступлений звезд эстрады — Киркорова, Меладзе, Сафины, Хворостовского и других… Из-за военных действий агентство осталось без работы, и моя будущая жена пришла работать в филармонию, здесь мы и познакомились. Поженились в прошлом году.
— У вас родился сын. В честь кого назвали?
— В честь наших с супругой отцов. Теперь в семье второй Александр Александрович.